Красноярцы помогают Луганской Народной Республике
Мы поговорили с депутатом Красноярского городского Совета, председателем фонда помощи бойцам СВО «Сибирь» Борисом Растоскуевым.
Обещаем, что вас не бросим
— Вы недавно вернулись из Луганской Народной Республики. Какие у вас впечатления о поездке в новый российский регион?
— Впечатления разные. Конечно, там остро чувствуешь дыхание фронта и понимаешь, что военные действия очень близко. Я в мессенджере подписался на группу “Прилёты Луганск”, и теперь отслеживаю, что там происходит. В настоящий момент более-менее спокойно, однако всё же случается работа для ПВО.
Но Луганск всё равно живёт, развивается, как и другие города республики. В Донбассе с 2022 года работают красноярские строители, люди видят, что для них делают сибиряки, и очень это ценят.
Я в прошлом году, в феврале, побывала в ЛНР, в городе Свердловске. Там есть девятиэтажки, которые начали строить в самом конце 1980-х. Их ввели после развала СССР, причём без лифтов! Подъёмники ставили уже красноярцы, на наших глазах.
Свердловск, конечно же, гораздо провинциальнее Луганска. В этом шахтёрском городе всё было куда запущеннее. Но и в столице республики сделать нужно очень многое.
В Луганске наша делегация принимала участие в мероприятии на платформе “Деловой России”. Там выступала Елена Николаевна Костенко — заместитель председателя правительства ЛНР. Она, не зная о присутствии сибиряков, сказала фразу, которая врезалась мне в память: “Мы молимся, чтобы шефы, красноярцы, не ушли, не бросили нас!”.
Откуда такое отношение? Ну, во-первых, жители Донбасса были просто поражены количеством строек, которые начались после воссоединения этих территорий с Россией. Подобного у них с 1991-го точно не было. Также их впечатлила скорость этой работы. Дом, который сейчас наша компания СТМ возводит в Луганске, находится в центре, на пересечении трёх дорог. Он растёт буквально на глазах у людей. Они это видят и верят, что всё будет восстанавливаться…
К слову, мы потом к Елене Николаевне, которая переживала, чтобы шефы-красноярцы их не оставили, подошли и сказали: “Обещаем, что вас не бросим. Ведь развитие ЛНР для нас не столько коммерческий проект, сколько социальный”.
— Впечатления разные. Конечно, там остро чувствуешь дыхание фронта и понимаешь, что военные действия очень близко. Я в мессенджере подписался на группу “Прилёты Луганск”, и теперь отслеживаю, что там происходит. В настоящий момент более-менее спокойно, однако всё же случается работа для ПВО.
Но Луганск всё равно живёт, развивается, как и другие города республики. В Донбассе с 2022 года работают красноярские строители, люди видят, что для них делают сибиряки, и очень это ценят.
Я в прошлом году, в феврале, побывала в ЛНР, в городе Свердловске. Там есть девятиэтажки, которые начали строить в самом конце 1980-х. Их ввели после развала СССР, причём без лифтов! Подъёмники ставили уже красноярцы, на наших глазах.
Свердловск, конечно же, гораздо провинциальнее Луганска. В этом шахтёрском городе всё было куда запущеннее. Но и в столице республики сделать нужно очень многое.
В Луганске наша делегация принимала участие в мероприятии на платформе “Деловой России”. Там выступала Елена Николаевна Костенко — заместитель председателя правительства ЛНР. Она, не зная о присутствии сибиряков, сказала фразу, которая врезалась мне в память: “Мы молимся, чтобы шефы, красноярцы, не ушли, не бросили нас!”.
Откуда такое отношение? Ну, во-первых, жители Донбасса были просто поражены количеством строек, которые начались после воссоединения этих территорий с Россией. Подобного у них с 1991-го точно не было. Также их впечатлила скорость этой работы. Дом, который сейчас наша компания СТМ возводит в Луганске, находится в центре, на пересечении трёх дорог. Он растёт буквально на глазах у людей. Они это видят и верят, что всё будет восстанавливаться…
К слову, мы потом к Елене Николаевне, которая переживала, чтобы шефы-красноярцы их не оставили, подошли и сказали: “Обещаем, что вас не бросим. Ведь развитие ЛНР для нас не столько коммерческий проект, сколько социальный”.
Ни воды, ни еды, ни тепла
— Надо признать, что красноярцы восстановили в Луганской Республике больше двух сотен объектов. Школы, садики, учреждения культуры, здравоохранения, допобразования и так далее. Плюс дороги...
— Да, дороги там делают. Между городами хорошие трассы проложили. Только заплутать на них можно, потому что интернет глушат, и навигатор не работает.
А если говорить об объектах в городах, то меня больше всего впечатлил новый молодёжный центр в Луганске. Там и детям, и подросткам, и студентам, которые его посещают, очень доходчиво доносят всю историю России: с древнейших времён до наших дней. Есть интерактивные панели, которые можно листать, знакомясь с информацией. Так здорово все сделано: я аж два раза сходил в этот центр, познакомился с его руководителем. Много интересного узнал о жизни людей на этих территориях.
До 2014 года там старательно закладывали в голову населения западные идеи. И целая служба занималась отбором самых талантливых молодых людей, а также преподавателей, подсаживая их на гранты.
— Однако сейчас всё иначе.
— Иначе. Но от прошлого избавиться не так-то просто. Я у директора молодёжного центра спросил: как ребята воспринимают информацию, которую им сейчас дают? Оказалось, маленькие — здорово! А вот молодёжь, которую растили на других идеях, — очень тяжело. Им трудно перестраивать всё в голове, потому что с раннего детства их воспитывали на другом контенте.
Но, общаясь с молодыми людьми в том же Свердловске, я видела, что большинство из них ориентированы на Россию. Особенно те, которые пережили в этом городе 2014 год. Там же блокада была, кушать нечего, воды не было.
Нам тоже рассказывали истории про жизнь луганчан после того, как они отказались признавать незаконные майданные власти. Город тогда 62 дня оставался без электроэнергии. Ни воды, ни еды, ни тепла — ничего.
В этой поездке я познакомился с удивительной женщиной, Зинаидой Гавриловной Наден, которая руководила местным хлебозаводом с 1986 года. Когда в Луганске была блокада, она смогла сохранить предприятие и обеспечить людей едой. Даже во время обстрелов её сотрудники не покидали рабочие места. Благодаря таким настоящим героям многие из местных жителей не умерли от голода.
К слову, тогда многое удалось сохранить. Например, те же библиотеки. Они продолжали работать даже в самые страшные моменты. По зданиям снаряды попадали, а сотрудники всё равно обслуживали читателей.
— Война у них началась в 2014 году. И они знают, что это такое.
— Да, уже тогда здесь была серьёзная война. Мы не так много о ней знаем, а там царил ужас…
Конечно, жителям Донбасса сильно досталось, и до 2014-го, и после. Обрабатывали их капитально. Но они наши братья, наши люди. И видя, что всё вокруг оживает, строится, они уже не могут не радоваться тому, что мы вместе.
— Да, дороги там делают. Между городами хорошие трассы проложили. Только заплутать на них можно, потому что интернет глушат, и навигатор не работает.
А если говорить об объектах в городах, то меня больше всего впечатлил новый молодёжный центр в Луганске. Там и детям, и подросткам, и студентам, которые его посещают, очень доходчиво доносят всю историю России: с древнейших времён до наших дней. Есть интерактивные панели, которые можно листать, знакомясь с информацией. Так здорово все сделано: я аж два раза сходил в этот центр, познакомился с его руководителем. Много интересного узнал о жизни людей на этих территориях.
До 2014 года там старательно закладывали в голову населения западные идеи. И целая служба занималась отбором самых талантливых молодых людей, а также преподавателей, подсаживая их на гранты.
— Однако сейчас всё иначе.
— Иначе. Но от прошлого избавиться не так-то просто. Я у директора молодёжного центра спросил: как ребята воспринимают информацию, которую им сейчас дают? Оказалось, маленькие — здорово! А вот молодёжь, которую растили на других идеях, — очень тяжело. Им трудно перестраивать всё в голове, потому что с раннего детства их воспитывали на другом контенте.
Но, общаясь с молодыми людьми в том же Свердловске, я видела, что большинство из них ориентированы на Россию. Особенно те, которые пережили в этом городе 2014 год. Там же блокада была, кушать нечего, воды не было.
Нам тоже рассказывали истории про жизнь луганчан после того, как они отказались признавать незаконные майданные власти. Город тогда 62 дня оставался без электроэнергии. Ни воды, ни еды, ни тепла — ничего.
В этой поездке я познакомился с удивительной женщиной, Зинаидой Гавриловной Наден, которая руководила местным хлебозаводом с 1986 года. Когда в Луганске была блокада, она смогла сохранить предприятие и обеспечить людей едой. Даже во время обстрелов её сотрудники не покидали рабочие места. Благодаря таким настоящим героям многие из местных жителей не умерли от голода.
К слову, тогда многое удалось сохранить. Например, те же библиотеки. Они продолжали работать даже в самые страшные моменты. По зданиям снаряды попадали, а сотрудники всё равно обслуживали читателей.
— Война у них началась в 2014 году. И они знают, что это такое.
— Да, уже тогда здесь была серьёзная война. Мы не так много о ней знаем, а там царил ужас…
Конечно, жителям Донбасса сильно досталось, и до 2014-го, и после. Обрабатывали их капитально. Но они наши братья, наши люди. И видя, что всё вокруг оживает, строится, они уже не могут не радоваться тому, что мы вместе.
Фото: Михаил Шуклин
